Источник: https://ast.ru/news/bolshaya-kniga-don-kikhot-glava-xli/
Другие посты от ast.ru
Мигель де Сервантес Сааведра Публикуем бессмертный роман Мигеля де Сервантеса, который появился 405 лет назад. Все знают, кто такой Дон Кихот и Санчо Панса, но на самом деле не так много людей действительно прочитали эту толстую книгу. Всего 10 минут в день, и к концу карантина вы прочитаете одну из самых знаменитых книг «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский». Каждый день на ast.ru встречайте очередные главы романа, которые соберутся в полную книгу. Иллюстрация на заставке. Шарль-Жозеф Натуар, 1735 год. Мигель де СервантесДОН КИХОТРоман Мигель де СервантесДОН КИХОТчитать Здесь публикуютсявсе главы романа Перейти Глава XLI, часть 1 о великом приключении в пещере Монтесинос, находящейся в самом сердце Ламанчи После доблестного приключения со львами Дон Кихот и его оруженосец поехали дальше, держа путь в Сарагосу. Однако нашему рыцарю непременно хотелось посетить по дороге знаменитую пещеру Монтесинос, находившуюся в самом сердце Ламанчи. Беда была только в том, что ни он, ни его оруженосец не знали, как до нее добраться. Но к счастью, им скоро повстречались на пути двое, не то духовных, не то студентов, и с ними два крестьянина; все четверо ехали верхом на ослах. Пещера Монтесинос — пещера в Ламанче. И студенты и крестьяне были поражены видом Дон Кихота (как бывали поражены все встречавшиеся с ним в первый раз) и умирали от желания узнать, кто этот человек, столь мало похожий на обыкновенных смертных. Дон Кихот приветствовал их и, услышав, что они едут в ту же сторону, куда и он, предложил продолжать путь вместе. Предупреждая их вопросы, он в кратких словах объяснил, что по званию и роду занятий он странствующий рыцарь, ищущий приключений во всех частях света, что имя его Дон Кихот Ламанчский, а прозвище Рыцарь Львов. Для крестьян это все было совершенной тарабарщиной, но студенты сразу же догадались, что Дон Кихот не в своем уме. Тем не менее они глядели на него с удивлением и уважением. Дон Кихот поведал им о своем желании посетить прославленную пещеру Монтесинос, чтобы убедиться собственными глазами, правду ли рассказывают о ее чудесах, и спросил, как до нее добраться. Один из студентов взялся проводить его к пещере, заявив, что он любитель рыцарских романов и почтет для себя большой честью сопутствовать столь знаменитому рыцарю, каким является Дон Кихот Ламанчский. По дороге Дон Кихот поинтересовался, каким наукам студент собирается себя посвятить. Тот ответил, что он гуманист, а кроме того, пишет книги, дабы напечатать их к великой пользе и не меньшей утехе общества. Одна из его книг называется «О костюмах»; в ней описывается семьсот три костюма с указанием их цветов, девизов и шифров. Руководствуясь этой книгой, придворные кабальеро могут без труда придумать себе для любого празднества подобающий костюм. — У меня, — прибавил студент, — есть еще другая книга, под названием «Дополнения к Вергилию Полидору»; в ней рассказывается о различных изобретениях. На эту книгу я потратил много труда и учености; в ней я изъясняю и излагаю изящным слогом все вопросы, на которых Полидор не останавливался подробно. Например, он позабыл сообщить, кто из людей первый схватил насморк, кто первый изобрел целебную мазь. Я же объясняю все это подробнейшим образом, ссылаясь более чем на двадцать пять авторов. Отсюда ваша милость может заключить, сколько мне пришлось поработать и как будет полезна людям моя книга. Полидор — итальянский ученый XV века. Санчо, с большим вниманием слушавший рассказ студента, перебил его: — Скажите мне, сеньор, и да пошлет вам Бог удачу в деле печатания ваших книг, не можете ли вы мне сообщить (впрочем, конечно, можете, так как вы все знаете), кто первый почесал у себя в голове? Я лично полагаю, что это был наш праотец Адам. — Наверное, он, — ответил студент, — ибо нет сомнения, что у Адама были голова и волосы. А раз он был первым человеком на свете, то, конечно, первый стал почесывать у себя в голове. — Я так и думал, — ответил Санчо, — а теперь скажите мне, кто был первым акробатом? — Поистине, братец, — ответил студент, — я не решусь ответить вам немедленно, не изучив этого вопроса. Когда я возвращусь к своим книгам, я займусь этим и при ближайшей встрече — ибо я надеюсь, что эта наша встреча не последняя, — удовлетворю ваше любопытство. — Послушайте, сеньор, — возразил Санчо, — не стоит вам утруждать себя, потому что я уже сам нашел ответ на свой вопрос. Знайте же, что первым, кто начал кувыркаться и прыгать, был Люцифер. Когда его сбросили с неба, он кувыркался и скакал до тех пор, пока не добрался до самой преисподней. — Ты прав, друг мой, — ответил студент. А Дон Кихот сказал: — Конечно, ты, Санчо, не сам придумал этот вопрос и этот ответ: ты их где‑нибудь слышал. — Даю вам слово, сеньор, что если только я примусь спрашивать и отвечать, так и до завтра не кончу. Уверяю вас, для того чтобы спрашивать о глупостях и отвечать всякий вздор, мне ни к чему ходить за помощью к соседям. — Санчо, ты сказал больше, чем сам понимаешь, — ответил Дон Кихот, — ибо есть много людей, которые трудятся над тем, чтобы разрешить разные вопросы, а когда они разрешены, то оказывается, что они и гроша ломаного не стоят. В подобных приятных беседах Дон Кихот, Санчо и студент провели день, а на ночь остановились в небольшой деревеньке. Утром студент сказал Дон Кихоту, что до пещеры Монтесинос остается не больше двух миль и что если решение его неизменно, то следует запастись веревками, ибо ему придется спуститься на дно глубокой пропасти. Дон Кихот ответил, что он готов спуститься в самую бездну, лишь бы только узнать, что там находится. Они купили веревку больше ста саженей длины и отправились к пещере. Вход в пещеру был широк и просторен, но весь зарос кустами, до того густыми, что они совершенно закрыли отверстие. Увидев пещеру, путники спешились, и Санчо со студентом принялись крепко‑накрепко обвязывать нашего рыцаря веревкой. В то время как они его обвязывали и скручивали, Санчо попытался было отговорить Дон Кихота от его затеи. — Подумайте, ваша милость, что вы делаете; смотрите не хороните себя заживо и не уподобляйтесь бутыли, которую спускают в колодец для охлаждения. Не ваше это дело и не ваша забота, сеньор мой, исследовать пещеру: она, наверное, хуже всякого басурманского подземелья. Басурманского — иноземного. — Замолчи, друг Санчо, — ответил Дон Кихот. — Ты говоришь вздор: именно мне предназначено исследовать эту знаменитую пещеру. Тогда проводник сказал: — Умоляю вашу милость, сеньор Дон Кихот, хорошенько осмотрите все, что вам встретится. Быть может,там найдется что-нибудь такое, что сможет пригодиться для моей будущей книги о превращениях. — Не беспокойтесь, сеньор, — вмешался тут Санчо. — Бубен в руках хорошего музыканта, он с ним отлично управится. Когда все приготовления были окончены, Дон Кихот сказал: — Как неблагоразумно мы поступили, позабыв запастись колокольчиком: я бы привязал его к веревке и время от времени звонил, тогда бы вы знали, что я все еще жив и продолжаю спускаться. Но теперь уж поздно думать об этом. Да поможет мне Бог, в руки которого я предаю себя. Тут Дон Кихот опустился на колени и вполголоса прочитал молитву, прося Господа помочь ему и увенчать благополучным концом это опасное и необычное приключение. Затем он громко сказал: — О моя повелительница, славнейшая и несравненная Дульсинея Тобосская! Если просьбы и мольбы твоего счастливого поклонника могут достигнуть твоего слуха, то заклинаю тебя твоей неслыханной красотой: услышь меня. Прошу тебя об одном: не откажи мне в твоей благосклонности и защите в минуту, когда я так в них нуждаюсь. Сейчас я брошусь в пропасть, зияющую предо мной. Я делаю это единственно для того, чтобы всему миру стало известно, что нет такого подвига, которого бы я не предпринял и не завершил, если ты окажешь мне покровительство. С этими словами Дон Кихот приблизился к провалу. Тут он увидел, что дорогу ко входу в пещеру ему придется проложить себе силой руки и меча. Он выхватил меч и принялся рубить разросшийся кустарник. Шум встревожил стаи галок и ворон, гнездившихся в пещере. Их было такое множество, и они поднялись с такой стремительностью, что сбили с ног нашего рыцаря. Но Дон Кихота не могли смутить такие пустяки. Дождавшись, когда все птицы улетели, он схватил веревку, конец которой держали студент с Санчо, и приготовился спуститься на дно страшной пещеры. Расставаясь с ним, Санчо дал ему благословение, перекрестил его тысячу раз и сказал: — Да поможет тебе Господь Бог и Святая Троица, о цвет, сливки и пена всех странствующих рыцарей! Иди же, первый смельчак в мире, стальное сердце и бронзовая рука! Да ведет тебя Господь, повторяю я, и да выведет он тебя свободным, здравым и невредимым на свет Божий, который ты ныне покидаешь, добровольно погружаясь в эту мрачную бездну. В таком же роде напутствовал Дон Кихота и студент. Затем Дон Кихот начал спускаться, подавая время от времени голос своим спутникам, а те понемногу разматывали веревку. Постепенно возгласы Дон Кихота делались все глуше и глуше и, наконец, совсем замерли в глубине пещеры. Когда веревка была размотана до конца, Санчо и студент решили подождать немного и потом тащить Дон Кихота обратно. Через полчаса они принялись тянуть веревку наверх. Она шла так легко, словно на ней не было никакого груза. Им пришло в голову, что Дон Кихот остался в пещере, и Санчо, торопливо подбирая веревку, принялся горько плакать. Однако, когда веревка была вытащена больше чем наполовину, они почувствовали, что на ней висит какой‑то груз, и очень этому обрадовались. Наконец в глубине провала показался Дон Кихот, и Санчо громко закричал: — Добро пожаловать, ваша милость сеньор мой.А мы уж боялись, что вы останетесь там навсегда. Но Дон Кихот не отвечал ни слова. Поспешно вытащив его на край спуска, они увидели, что глаза его закрыты и что по всем признакам он спит. Его положили на землю, развязали, а он все не просыпался. Тогда студент и Санчо принялись всячески вертеть и встряхивать его. Наконец Дон Кихот пришел в себя, потянулся, будто просыпаясь от глубокого и крепкого сна, с ужасом поглядел по сторонам и сказал: — Да простит вас Бог, друзья мои, за то, что вы лишили меня самого приятного зрелища, которое когда‑либо выпадало на долю смертного! Поистине, только теперь я вполне понял, что все наслаждения жизни проходят, как тень и сон. О несчастный Монтесинос! О тяжко раненный Дурандарте! О злосчастная Белерма! О слезообильная Гвадиана и вы, злополучные дочери Руидеры! Студент и Санчо с глубоким вниманием слушали Дон Кихота, который, по‑видимому, говорил с мучительным трудом. Они попросили его подробно рассказать им, что он видел в этом аду. — Вы называете эту пещеру адом? — воскликнул Дон Кихот. — Не называйте ее так, она этого не заслуживает, как вы сами сейчас убедитесь. Он попросил дать ему чего‑нибудь поесть, так как был голоден. Они разостлали на зеленой траве плащ студента, вытащили из сумок съестные припасы и сразу пообедали и поужинали. Когда все было убрано, Дон Кихот заявил: — Ну, теперь, друзья мои, слушайте меня внимательно. На глубине двенадцати или четырнадцати саженей, по правую руку в этом подземелье находится впадина такой величины, что в ней могла бы поместиться повозка с мулами. Я заметил ее в то время, когда вы спускали меня вниз на веревке. Утомленный этим спуском, я решил забраться туда и немного отдохнуть. Я закричал вам, чтобы вы перестали отпускать веревку, но вы, должно быть, меня не слышали. Я собрал веревку, которую вы продолжали мне спускать и, сложив ее в кружок, уселся на нее, погруженный в глубокое раздумье. Я недоумевал, как же я стану спускаться дальше, ибо, пока я отдыхал, вы отпустили всю веревку. Пока я размышлял об этом, меня внезапно охватил глубокий сон: не знаю, что случилось, пока я спал, но, проснувшись, я оказался на таком очаровательном лугу, какого самое пылкое воображение не может себе представить. Охваченный крайним удивлением, я стал протирать себе глаза, чтобы убедиться, не сон ли это. Тут взорам моим представился пышный королевский замок; стены и башни замка казались сделанными из светлого и прозрачного хрусталя; внезапно огромные ворота растворились; в них показался почтенный старец в длинном фиолетовом плаще. Поверх плаща на нем была короткая накидка из зеленого атласа, какие носят наставники коллегий. На голове у него была черная шапочка; белоснежная борода спадала до пояса; он держал в руке четки с зернами побольше лесного ореха. Его осанка, поступь,величественный вид внушили мне удивление и благоговение. Он подошел ко мне, обнял и сказал: «Уже долгие годы, доблестный рыцарь Дон Кихот Ламанчский, мы ждем тебя в этой заколдованной пустыне, так как ты должен оповестить мир о том, что таится в глубокой пещере, называемой Монтесинос. Этот подвиг предназначался для тебя, ибо только ты один с твоим непобедимым мужеством и изумительной отвагой мог на него решиться. Следуй за мной, славнейший сеньор, я покажу тебе чудеса, скрывающиеся в этом заколдованном замке. Я его главный хранитель, ибо я — сам Монтесинос, по имени которого названа пещера». Тогда я спросил его, правда ли, что он вырезал кинжалом сердце своего друга Дурандарте, убитого при Ронсевале, и принес его в дар сеньоре Белерме, как поется в нашей песне. Он мне ответил, что все это правда, только он сделал это не кинжалом, а хорошо отточенным стилетом. — Должно быть, — перебил тут Санчо, — это былстилет работы севильянца Рамона де Осеса. — Не знаю, — ответил Дон Кихот, — но, вероятно, нет, потому что ножовщик Рамон де Осес жил совсем недавно, а Ронсевальская битва была много веков тому назад. Но ведь это не важно. — Совершенно верно, — сказал студент, — продолжайте, ваша милость сеньор Дон Кихот, — я слушаю вас с величайшим удовольствием. Стилетом — испанские рыцари, по легенде принимавшие участие в походе Карла Великого на Испанию. Эпизод с вырезанным сердцем Сервантес позаимствовал из старинного романса. Новые главы «Дон Кихота» публикуются каждый день сразу после полудня. Заходите на сайт ast.ru и читайте историю о «рыцаре печального образа». Мигель де СервантесДОН КИХОТчитать Здесь публикуютсявсе главы романа Перейти
